"Попаданец без пенсне, или к вопросу о стоимости пирожных"
источники вдохновения:
zhurnal.lib.ru/b/belousow_w_i/beria.shtml
читать дальше
Кто-то звал его - очень тихо или издалека. Просто по фамилии - не товарищ, не гражданин, не заключенный...
Он и не подумал разлепить веки. Недавний сон был премерзким и таким реальным - до вкуса соленого железа на языке, до потрескавшейся грязно-зеленой краски стен и хлопанья дверей где-то наверху. Нет, пока не начнут орать или трясти - он и не подумает подняться. Может, это тоже сон, пусть зовут.
Голос по-комариному зудел на пределе слышимости. Он уткнулся в подушку, пахнущую чем-то вроде полыни, перемешанной с яблоневым цветом, и натянул на голову атласное одеяло.
"Полынь, атлас и этот, как его, балдахин? Что за Эрмитаж?" - последние слова он произнес вслух, наконец открыв глаза и прозвучали они странно; он не узнавал свой собственный голос, но дело было не только в этом.
* * *
- Ну Бериас... мне страшно, можно к тебе?
Лежавший инстинктивно откатился от края кровати и сначала посмотрел по направлению движения, - до другого края было ой как далеко, там еще трое-четверо могли уместиться, - а потом туда, откуда доносился голос. В изножье стояла тоненькая девушка с длинными светлыим волосами. Огромные глаза цвета расплавленного золота смотрели так грустно, что он - снова полубессознательно - вскочил, не забыв прихватить одеяло, и укутал в него это неземное создание в длинной полупрозрачной рубашке. Девушка была не просто худенькой - плоской, как стиральная доска, но, тем не менее, невероятно притягательной. Она села на краешек кровати и похлопала по одеялу.
- Садись, завтрак еще не скоро.
Тут только он заметил, что сам одет лишь в короткие облегающие подштанники примерно из той же ткани, что и рубашка на девице.
- Плохой сон приснился, да? И мне тоже. Бериас, я их боюсь. Да мне не холодно, только ноги замерзли.
- Кого? - спросил он уже не таким сдавленным шепотом. Перед глазами не плыло, как поначалу; все вокруг было четким и ярким - настолько, насколько яркой может быть большая комната с полузадернутыми шторами в тусклом свете предутренних сумерек.
Девчонка сбросила одеяло, прикрыв только бледные пятки, и вновь уставилась на него огромными глазищами.
- Всех их, И мао, и его бешеного жениха, и мрачного фон Вальде, и красавчика фон Криста, и твоего любимца Веллера, и рыжего шпиона...
То ли уже наступило утро - пусть серенькое и пасмурное, то ли обострившееся зрение (точно, сон!) не позволило ему и дальше убегать от очевидного. Девушка была парнем - очень юным, невероятно красивым, и, похоже, ничего особенного не видевшего в том, чтобы прыгать в постель к мужчинам.
Инстинкты снова дали о себе знать. Гладкую, молодую, муускулистую - черт, идеальную руку - непросто было ущипнуть и что-то почувствовать. Когда это наконец удалось, он сдавленно охнул - не рассчитал сил.
- Бериас, ну проснись же окончательно! Ты что, напился вчера? Не поможет, - взгляд парня стал злобно-тоскливым, - он твоих нежных взглядов в упор не видит, или очень хорошо делает вид, что не замечает, этот твой "господин Веллер".
Разум чуть было не уплыл в тартарары, и он попытался уцепился за единственное знакомое слово.
- Жених... Мао?
Ему повезло - парень тоже был полусонным и вроде бы не замечал ничего странного, к тому же явно хотел выговориться.
- Жених мао, старший брат мао, Великий Мудрец при мао! Мао то, мао сё. Если бы ты знал, как мне надоело изображать эту нежную дружбу, особенно во время визитов в их проклятый демонский Замок! Их много, Бериас, и все, кроме Юури, меня ненавидят. Никакая магия не поможет - они всегда начеку, не утопят, так спалят. К тебе эта шайка относится лучше, и в интересах Малого Шимарона было бы, если б ты и Веллер... Но я тебя не отдам, слышишь! Я твой король, ты присягал мне на верность, ты мой дядя, и вообще...
Мальчишка тихо всхлипывал, уткнувшись белобрысой макушкой ему в колени.
Король. Присяга. И... послал же неизвестно кто такого племянника! Он уже осознал - лучше, чем ему хотелось бы - что байки индусов про переселение душ не были лишены рационального зерна. Он говорил на другом языке, ощущая другое звучание слов - и, тем не менее, все понимая.
Черт, все это было еще не самым ужасным. Его новое тело, молодое, сильное и здоровое, бесстыже реагировало на юного короля, знать не зная о том, что это не только мужеложество, но еще и инцест. За такое в тюрьму сажают и потом всей зоной петушат. Но тут половые извращения были обычным делом, - во всяком случае, среди этих королей и фон-баронов. Здешний Мао явно не был хитрюгой Цзэ-дуном, хотя кто его знает, - может, окажется еще и похлеще товарища Председателя...
Что за дерьмовая сказка! Проклятые индусы, не могли как-то подоходчивее объяснять, что их хренова реинкарнация существует на самом деле. Он бы ушел босиком в Гималаи или на Тибет, - как тот австрийский фашист, который жил там лет семь при Далай-Ламе, пока их не погнал товарищ Мао с теплого местечка. Кстати, надо разузнать о местном Мао побольше.
- Встреча с Мао... - неуверенно начал мужчина. Инстинкты и на этот раз не подвели.
- Через два часа, за завтраком. Да возьми себя в руки, Бериас. Повелеваю: пробежка по садовому лабиринту, ледяная ванна - и в мою Малую приемную, там просмотрим предварительно документы к подписанию трехстороннего договора о дружбе и границе. Калорию тоже не надо обижать, госпожа Флурин - важный союзник нашего лучшего друга мао Юури.
Юный король спрыгнул с кровати, позвонил в колокольчик - и толпа слуг с халатом, умывальным тазом, тапочками, кувшинами и полотенцами заполнила комнату.
* * *
"Фоны-бароны" оказались красивыми, молодыми и очень разными. Несмотря на их дружелюбные улыбки, он понимал, почему его племянник-король боится созников-мадзоку; они были демонами, живущими в пять раз дольше людей. Хорошо хоть магией почти все эти красавцы на подбор владели только на своей территории.
Но вот двое из них, вероятно, были японцами и такими же сопляками, как его дражайший племянник, он же король Малого Шимарона Сарареги. Во всяком случае, их имена - "Шибуя Юури" и "Мурата Кен" звучали точно не по-китайски. Первый и оказался тем самым Мао, но это короткое слово было не именем, а титулом.
Мурату все называли "Ваше Высочество" и "Великий Мудрец", а он загадочно, если не глумливо, улыбался, ухитряясь так держать голову, что солнце светило прямо в стекла здоровенных очков. Высочеству, похоже, это никакого неудобства не доставляло - наоборот, он откровенно наслаждался, что его глаза практически невидимы для окружающих. Зависть и злость удушливым черным облаком накрыли телохранителя короля Малого Шимарона. А потом стало еще хуже.
- Сара, что случилось с Бериасом?
Юури первым подбежал к упавшему телохранителю; опешивший Сарареги сначала стоял столбом - ему просто не верилось, что Бериас может упасть в обморок, как барышня, которой слишком туго затянули корсет.
Мурата присел на корточки рядом с упавшим на ковер мужчиной.
- Ваши Величества, я знаю, в чем дело. Ничего страшного, откройте окно и оставтьте нас одних, пожалуйста.
Сара хотел было что-то возразить, но Юури покачал головой.
- Пойдем. Кен знает, что делает.
* * *
- Ну что, и вторая память вернулась? - вполголоса спросил наглый японский шкет в очках.
Лежавший на ковре мужчина приподнялся, опершись на локоть, мрачно кивнул и сел в кресло, схватив со стола первую попавшуюся бутылку.
- Это ты правильно. Калорийские минеральные воды для здоровья в десять раз полезнее боржома, а здоровье тебе тут понадобится, товарищ шинзоку, - Мурата уселся напротив, налил в бокал какой-то темно-лиловый напиток...
- Это наказание?
Теперь кивнул Мурата. Развалясь в кресле, он смаковал почти черное вино и медленно, с видимым удовольствием говорил.
- А ты думал! Бесплатных пирожных не бывает, за все удовольствия надо платить. Так что привыкай, Лаврентий Палыч. Тебе придется перевоспитывать Сару в духе мира-дружбы-жвачки, то есть фиолетовых яблок... ко всему живому, а в особенности к Шин-Макоку. Впрочем, это нетрудно - мадзоку неагрессивны, если на них не нападать и не вредить нашему драгоценному мао. К тому же проблем с воздействием на Сарареги не будет - он так в тебя влюблен, что я это даже без очков вижу. Да не красней, я уже четыре тысячи лет помню все свои перерождения, салага! И не такое еще видал.
Лаврентий Павлович Бериас глотнул еще Калорийской столовой №24 и хрипло осведомился:
- Что же ты такого натворил четыре тысячи лет назад?
Эпилог, он же моралите. Читать не обязательно
читать дальше- Так он счел это наказанием?
- Конечно, иначе и быть не могло. Не понял пока, что свой ад мы носим в себе, как и свой рай. На самом деле для меня те четыре тысячелетия не были праздником, но и бесконечным мучением они не были.
- Чем же они были, мой Стратег?
- Дорогой к тебе, мой Король, чем же еще?